ноумен

        НОУМЕН — понятие, впервые введенное в философию Платоном, который называл Н. (ta noumena) недоступные чувственным восприятиям, умопостигаемые, трансцендентные идеи красоты, истины, добра, противопоставляя этот мыслимый мир, объявляемый высшей объективной реальностью, феноменам (ta phainomena), т.е. чувственно воспринимаемым вещам, истолковываемым как видимость (существующее—несуществующее). Так, в частности, характеризуется чувственно воспринимаемый мир в платоновском диалоге «Парменид» (132 с 6,165 с 7,166 b 6). Н., по Платону, являются идеальными прообразами, архетипами чувственно воспринимаемых вещей, которые интерпретируются как до крайности искаженные образы, вернее — лишь тени своих подлинников. Философия европейского Средневековья и эпохи Возрождения возрождают платоновское понятие Н. Принципиально иную позицию занимает И. Кант, обосновывая эмпирическую реальность феноменов, и определяя их, как априорные идеи чистого, т.е. свободного от воздействия чувственности, разума. Правда, эмпирически реальные феномены (явления) оказываются в кантовской философии лишь представлениями, возникающими вследствие воздействия на человеческую чувственность независимых от нее принципиально непознаваемых «вещей в себе». Существование последних, многократно подчеркивает Кант, не подлежит ни малейшему сомнению: ведь без них не было бы и явлений. Иное дело Н., о которых Кант заявляет, что мы не вправе «допускать кроме явлений еще предметы чистого мышления, т.е. ноумены, т.к. эти предметы не имеют никакого положительного значения, на которое можно было бы указать» Кант И. Сочинения. Т. 3. М., 1966. С. 332). В первом издании «Критики чистого разума» Кант утверждает, что то, что порождает явления, т.е. «вещь в себе», «не может называться ноуменом» (Там же. С. 722). Однако во втором издании этого труда, наряду с принципиальным отрицанием объективной реальности Н. (понимаемых как Бог, бессмертие души, абсолютная свобода), понятия «вещей в себе» и Н. иногда сближаются и даже отождествляются. А в «Пролегоменах...» утверждается: «Чувственно воспринимаемый мир содержит только явления, которые вовсе не вещи в себе, а эти последние (ноумены) рассудок должен допустить именно потому, что он признает предметы опыта» (Сочинения. Т. 4(1). С. 185). Эта тенденция усиливается в «Критике практического разума» и «Метафизике нравов», в которых Н. характеризуются как безусловно необходимые объекты чистого практического (т.е. нравственного) разума, и тем самым, правда гипотетически, допускается их действительное существование.

        Непоследовательность Канта объясняется двойственностью его учения. С одной стороны, оно обосновывает существование и необходимость априорного познания, а с др. — интерпретирует свой априоризм как теорию опыта. Такая же двойственность проявляется в его отношении к метафизике. Кант, вопреки многовековой традиции, сводит онтологию к гносеологии, делает предметом метафизики познание, нравственность, эстетическое. Но, с др. стороны, в согласии с отвергнутой им традицией, он утверждает: «Настоящая цель исследований метафизики — это только три идеи: Бог, свобода и бессмертие» (Сочинения. Т. 3. С. 365). Такая же двойственность характерна для кантовского понимания «вещей в себе» и явлений, пространства и времени. Последним он приписывает эмпирическую реальность, но в то же время субъективистски определяет их как чистые априорные созерцания. Очевидно, что, несмотря на всю свою решимость совершить «коперниковский переворот» в философии, Кант, вследствие господствовавших в Пруссии феодальных общественных отношений, не решился довести до конца задуманное им преобразование проблематики философии.

        Т.И. Ойзерман